в общем бродя по безликому инету, я наткнулась на одну девушку, вначале мне показалось, что я ее где-то уже видела, но я ошиблась.
потом увидела, что она пишет книгу. названия еще как такового нет, но написано уже 22 главы и к каждой главе есть необычные названия.
вот. с ее разрешения решила поделиться с вами. это одна из глав. почитайте, как будет время.
лично я влюбилась в ее творчество)
*осторожно, сцены насилия*

читать дальше
Книга (глава девятнадцатая).
© Robert Fremer
Сделай это ещё раз…
Я могу увидеть в лампочке пронзительную яркость солнца, могу заметить вселенную в глазах умершего и точно так же, я способен увидеть грязь, пропитанную трюистической истиной, в каждом атоме этой драматизированной планеты. Я научился задерживать дыхание, чтобы остановить существование. Я научился смотреть в душу, чтобы не верить, а чувствовать. Я научился прощать… чтобы, умерев, на пятом кругу Ада,мне было легче тонуть в Стиксе. Я не научился любить себя… тем самым, научился жить без нужды в любви к другим. Тогда что со мной? Почему я иду по грязи и не вижу солнца, не могу простить, не могу задержать дыхание... и вселенная стала похожа на глаза мёртвого… Светить ярче всех и стать точкой, незаметной маленькой точкой среди этого света, я люблю… Дыши мной, закрывай глаза и чувствуй, как моя душа выходит углекислым газом из твоих лёгких. Я ничтожен. Я кончусь. Я точка и ты не заметишь меня, когда попробуешь пробраться через ослепительный свет к самому сердцу солнца, в которое я превратился не для себя… для других. Пять литров крови способных утопить чью-то душу, вырвавшись на свободу из слабого жилистого тела. Я отрываю твои хрупкие крылья, забирая их себе, чтобы долететь до Рая, но падаю вниз. Я знаю, что я - твои крылья… самоубийцы не попадают в Рай.Ты подойдёшь ко мне совсем другой, как будто у тебя никогда и не было крыльев… как будто ты человек. И ты увидишь лишь точку, пустую, потухшую точку – это всё,что от меня осталось. Я сделаю тебя смертной. Ты станешь, как все… Ты будешь оправдывать себя перед «пластмассовым» миром, изуродованным обольщённым самоутверждением. Отдай мне меня сама, и я обещаю, у тебя вырастут новые, мощные крылья, ты будешь Жить. Скажи «стоп». Я сфотографирую тебя и проявлю плёнку. Ты увидишь своё изодранное, пугающее искажением энергетическое поле, которое держит мою жизнь. Спаси меня от боли…позволь мне уйти, чтобы ты начала жить, пока ещё можешь. Я не скажу этих слов…Я доверяю людям и не могу поверить себе. Это всё во мне, со мной, это всё я,всё, что осталось. Ничего. Не думай обо мне. Я слышу дождём, как ты плачешь,музыкой чувствую твоё тело, ветром я ощущаю твой запах… я с тобой воздухом, я не трону тебя, но я буду с тобой всегда. Отпусти моё тело. Я вдохну в тебя жизнь…когда уйду.
Я говорил,говорил… Повторяя вновь и вновь «отпусти». Мне нужно забыть, никогда не знать её, я должен сделать это снова, чтобы начать всё заново… Обдумывая своё желание ещё несколько минут, я сделал вывод, поднялся и вышел из квартиры, надеясь на верность своего предположения.

- Ты дома? –хрипло проговорил я, приоткрыв дверь комнаты отца.
В комнате был очень тусклый свет, но её огромное пространство ощущалось мурашками на теле. Отец сидел на большом чёрном диване, перед ним, на столике, был кокаин и виски. Он был в густом дыме от марихуаны и спортивных штанах. Взгляд его был абстрагирован, пуст и спокоен.
- Да… что-то случилось?
- Почему ты всё время задаёшь этот вопрос, когда я прихожу? – закрыв за собой дверь,спросил я.
- Хм…Скажешь, нет? – ухмыльнулся он.
- Да, -односложно ответил я, встав напротив него.
- Что… –спустя долгую паузу спросил он, не вопросительной формой.
- Зачем ты делаешь это? – указывая на столик, спросил я.
Эрнест медленно поднял на меня глаза. Чуть наклонив голову вбок, он приоткрыл рот и широко распахнул глаза. Спустя пять секунд он начал истерически смеяться и отрывисто твердить что-то себе под нос. Я наблюдал за этим около минуты. Мне не было смешно, но я пришёл за помощью и это его состояние мне даже на руку.
- Эрнест! -громко произнёс я.
Задыхаясь от смеха, отец поднял свой торс с коленей и посмотрел на меня сумасшедшими весёлыми глазами.
- Тебе жарко? – сделав странное движение рукой, пытаясь указать на меня, пошутил он и продолжил смеяться.
- Помоги мне…
- Помочь? Я что… член напрокат? «Приходите к нам ещё! Постоянным клиентам скидки!» Ахахах… -чуть тише засмеялся он, откинувшись на спинку дивана.
- Я всё равно забуду. Да и ты… тоже, - я кивнул на него.
- Ха…Забавно, забавно, - уже только улыбаясь, говорил Эрнест. – Тебе понравилось? –спросил он, прикусив нижнюю губу.
- Да.
Эрнест затушил косяк и медленно поднялся. Мне почему-то показалось, что он исхудал, с тех времён, когда я поступал в Гарвард. Всё его тело состояло из одних только мышц, вен и костей, рёбра можно было пересчитать взглядом. Я не говорю, что он худее меня… нет, я ещё тоще, но видеть отца таким это волнительно, ведь,сколько я его помню, вернее, сколько раз я его помню, у него никогда не было так явно видно кости. У него стресс… он действительно сильно переживает. Эта мысль подорвала моё желание, ведь я понимаю, что он будет помнить об этом…
- Нет! Стой!Подожди… - закричал я, уперевшись руками в грудь отца, стоявшего в шаге от меня.
- Стою… -тихо произнёс он.
Мы стояли в десяти сантиметрах друг от друга. Его тяжёлое дыхание перебивал лишь учащённый стук моего кровоточащего сердца. Мне было страшно. Он смотрел на меня как на самое ценное и единственное... В его взгляде не было ни капли пошлости, ни капли грубости, лишь любовь и возбуждение, которое я ощущал кончиками пальцев,мокрыми от выступившего пота на его красивом теле. Во мне боролись страх и желание. Я не хочу забывать это, я хочу, чтобы это стало единственным, что я буду помнить.
- Я люблю тебя, - нежно прошептал он.
Прочность опоры, сдерживающей его силу, ослабилась. Я отступил шаг назад. Мне не хочется верить в то, что это помутнение в его рассудке, что он просто пьян. Чистота его глаз давала мне надежду на то, что он говорит эти слова от сердца. Это не пошлость, не дикость, не извращение… это то, что я хочу чувствовать всегда, до последнего вздоха. Когда я буду умирать, я хочу, чтобы перед моими глазами проносилась не жизнь, я хочу, чтобы перед моими глазами стоял он и говорил мне эти слова так же, как говорит их сейчас.
- Сделай это ещё раз… - дрожащим голосом попросил я.
Эрнест медленно двинулся ко мне. Когда он уже был в паре сантиметрах от моего лица, я запомнил этот взгляд и закрыл глаза. Его сухие губы целовали мою шею, так осторожно и трепетно, так, что я боялся открыть глаза и потерять это. Мои лёгкие растягивались до максимума, впуская в себя тёплый воздух, согретый мои мотцом. Я весь дрожал, как в первый раз. Ноги подкосились и я упал. Он поймал меня, обхватив всё моё тело своими сильными руками. Его тепло проникало в каждую клетку моей кожи, я весь горел, я сгорал… Его поцелуи покрывали всё моё лицо, шею, ключицы. Он остановился и замер. Я дышал тем, что он выдыхал, он дышал тем, что выдыхал я. Его руки сжали меня ещё крепче и он поцеловал мои губы. Чувство, которое невозможно сравнить ни с чем… чувство, которое я испытывал, когда умер, в пятнадцать лет. Так приятно и спокойно. Здесь, именно здесь я хочу остаться навсегда. В его объятьях. Спустя несколько минут он потянул меня вниз и накрыл моё тело своим. Его губы прикасались к моему телу,выталкивая из него тихие стоны. Я не знаю, но уверен, что я никогда не был так счастлив, как сейчас. Эрнест снял с меня последнее и начал трогать меня в области паха, целуя мои губы, кусая их и засасывая, затем вновь целуя, как будто жалея после грубости. Я впивался ногтями ему в спину и сжимал его кожу с такой силой, что он начинал шипеть. Мои стоны усиливались, я почти кричал. Ещё пару секунд… Он медленно начал входить в меня, очень больно, но мне всё равно,я наслаждался этой болью, впиваясь зубами в его шею, глотая его кровь. Когда он дошёл до конца, он прижал меня к себе ещё сильнее и сказал: «Я не пьян… и если ты захочешь, я остановлюсь в любую секунду». Я улыбнулся сквозь слёзы и помотал головой, кусая свою нижнюю губу до крови. Отец поцеловал меня и начал двигаться во мне, очень медленно, стараясь не причинять мне боли. Уже почти нет ощущения, будто во мне елозят ножом, с каждым его толчком мне становилось всё приятнее и мои крики из резких - болезненных, переходили в протяжные и страстные. Он слизывал капли крови с моих губ и ускорял своё движение,периодически испуская тяжёлые вздохи. Я извивался под ним как человек без костей, меня было в конвульсиях, я кричал от наслаждения и не знал, куда деть свои руки, которые устали сжимать его твёрдые мышцы. Эрнест приподнял своё тело и упёрся рукой в пол, правую руку он приставил к моему горлу и начал сжимать его. Я чувствовал нехватку воздуха, сил было мало, но я пытался убрать его руку своими двумя, чтобы сделать хотя бы один вдох. Он поднялся ещё выше и сильно ударил меня по ляжке левой рукой. Я вскрикнул и ещё сильнее вцепился ногтями в его кожу. Мои глаза закатывались, я не мог дышать, но ощущения, которые я испытывал от его движений, его ударов, от того, что он душит меня, они не давали мне терять сознание, я не мог просто вырубиться - слишком жаден, чтобы упустить столько удовольствия. Эрнест всё сильнее бил меня и сжимал горло. Его стоны, от которых я сходил с ума, учащались и колотили по моим ощущениям, они стали в десятки раз сильнее. Моё тело так трясло, что мне стало страшно, я кричал и бил его, я не мог владеть собой от такого большого количества приятных ощущений. Я терпел, чтобы не кончать, чтобы это было ещё приятнее, и я чувствовал, что он тоже терпит. Я начал кричать, чтобы он вошёл глубже, ещё и ещё… Он вплотную прижимался ко мне, от чего мне было больно, но это была та боль, которую невозможно сравнивать с удовольствием, потому что она лучше, чем удовольствие.Я кричал, он, задыхаясь, говорил, что не может больше терпеть, а я всё кричал «ещё!»Он отпустил мою шею, дал мне пощёчину, а затем резко и глубоко вошёл в меня. Я кончил вместе с ним и закричал так, что сорвал голос.
- Я люблю тебя, - сказал я, теряя остатки света…
(с) Robert Fremer